Вампиры девичьих грез. Часть 1 [CИ] - Алина Борисова

   Март прошел. Прошел в бессмысленных встречах с Петькой, которые все больше меня тяготили. Прошел в попытках не спотыкаться на каждом шагу о Варю, которая теперь тоже жила тут и имела полное право считать этот дом своим, брать мои книжки и делать за моим столом свои уроки. Прошел в однообразных посещениях универа, библиотеки, больницы.

   И только каждый раз, проходя мимо его двери (а в иные субботы я проходила мимо нее и несколько раз на дню), я скашивала глаза на замок. Он был закрыт, он всегда был закрыт, и не о чем было и волноваться. Но каждый раз, проходя мимо двери, я помнила, что прохожу мимо Его двери. И самой себе не смела признаться, что мне все же ужасно жаль, что никогда он со мной не станцует.

   А однажды скосила глаза - и не увидела язычка в щелке. Открыто. Сердце оборвалось, и даже с шага сбилась. На меня сзади тут же кто-то налетел. И обругал. И я прошла дальше. Мы всей толпою шли куда-то дальше. Вели нас. Для дела. Важного.

   А возвращалась уже одна. И у него по-прежнему было не заперто. И я остановилась. Как-то ноги встали. И потянулась мысленно туда, за дверь. Ведь у него очень сильная аура. А кабинет не большой. И если он там - я, наверно, смогу это почувствовать.

   Он был там. Сначала я ощутила это слабо-слабо, дуновением, касанием. И даже сделала шаг вплотную к его закрытой двери, уже не думая, как оно со стороны выглядит. И почувствовала его лучше. Волной. Огромной океанской волной, которую он видел, а я никогда. Волной, которая прошла сквозь меня, сквозь каждую клеточку, даря - нет, не радость, не восторг, не блаженство - покой. Словно я вернулась домой, и ничего уже больше не надо. Я оперлась лбом о его дверь, положила на нее ладони, и так стояла, качаясь в невидимых волнах его вампирской нежности, его клятого вампирского обаяния. Долго-долго, не то секунду, не то вечность. А потом застучали по коридору чьи-то шаги, я вздрогнула, опомнилась, и ушла прочь.

   Наступил апрель. И Петьке исполнилось девятнадцать. Он позвал шумную компанию, и мы праздновали, праздновали, праздновали... Прошло две недели. И я тоже, вроде как, повзрослела. И даже позвала гостей. Ну, Петьку-то по любому звать. Позвала и закадычного дружка его Марка, и Регинку, и даже пару девчонок с курса, с которыми научилась находить общие темы больше, чем на три минуты - Марийку с Олеськой. И был праздничный стол, и звучали заздравные тосты.

   А потом позвонили в дверь, я никого более не ждала, и открывать пошла мама. И вернулась довольно быстро с букетом белых лилий в руках.

   - Курьер принес, - объявила она. - От кого неизвестно, карточки не было. Но точно тебе.

   - Вот я даже не сомневаюсь, - взяла у нее цветы, вдохнула их аромат, слишком сильный и слишком приторный. Затем сломала их пополам, открыла окно и вышвырнула прочь.

   "Чистые" лилии медленно тонули в грязной весенней луже, и я любовалась на эту картину с мрачноватым удовольствием. Вот бы и хозяина их - туда же. А лучше - так уж сразу в Бездну. К принцу Дракосу в гости. Родственники ж небось.

   Закрыла окно и повернулась к обалдевшим гостям. И зачем я их позвала? Люди ж не цветы, их не выкинешь. Придется еще пару часов терпеть.

   ___________________________________________

   * "Олаф и эльфа". Средневековая баллада. Пер. с датского А. Шараповой.

   Глава 10. Не вампир.

   Варя сидела за моим столом и рисовала лошадей. Впрочем, теперь это уже был, наверное, ее стол. Она делала там уроки, приходя из школы, читала книжки, рисовала свои бесконечные картинки. И как-то постепенно мои учебники и тетрадки с этого стола исчезли, ее же, напротив, заполонили его весь. Ей явно было там уютнее всего. Повернувшись спиной к этой чужой для нее квартире, чужой и непривычной жизни, она сидела перед окном, из которого лилось на нее весеннее солнце, и рисовала своих лошадок с разноцветными гривами, витая мыслями где-то очень далеко, в своей прекрасной сказочной стране.

   А я валялась на кровати, делая вид, что читаю учебник. И все пытаясь смириться с мыслью, что Варя - это навсегда. Она никуда не уйдет и не исчезнет, а у меня теперь даже комнаты своей нет, потому как решено было, что гостиная останется гостиной, "а девочки прекрасно уживутся вместе". И теперь вся комната - это узкая тропинка от двери до письменного стола, аккурат между моей кроватью и ее свежекупленным и свежевтиснутым в небольшую мою комнатку диванчиком.

   Да, вот теперь-то кое-кому с ремнем-то здесь не развернуться. А впрочем, он же теперь и прийти-то в наш дом не сможет. Здесь теперь Варя живет. А вампиры никогда не заходят в дом, где есть ребенок.

   Впрочем, свою квартиру крепостью я от этого не ощущала. Собственная, вернее, наша с Варей комната хранила для меня слишком много воспоминаний о боли и ненависти. И хотя шторы, по моему настоянию, давно сменили, а новые никакими декоративными шнурами уже никто не подвязывал, находиться здесь долго я все равно не могла. Потому и позволяла ей безнаказанно узурпировать все, что когда-то было моим, предпочитая готовиться к семинарам и коллоквиумам на кухне или в гостиной, а еще лучше - приходить домой не раньше, чем закроется библиотека.

   - Варь, а ты верхом ездить умеешь? - спросила, взглянув на ее три тыщи пятую лошадку.

   - Конечно. У меня ж папа на конезаводе работал, - я и не знала, я никогда ее про родителей не спрашивала. Боялась - больно ей будет, если спросить. А она ничего так. Вспомнила - и не плачет. Хотя...она ж ведь и не забывала никогда. Разве ж забудешь?

   - Ларис, а лошади - они тоже все погибли, как думаешь?

   - Не знаю, - а вот по поводу животных меня ни вампиры ни люди как-то не просвещали. - Может и нет. Или не все. И их теперь куда-то в другое место перевезли.

   - Это хорошо бы. Знаешь, я, когда вырасту, на ветеринара учиться пойду. Чтоб лошадей лечить.

   - Только лошадей? А кошечек и собачек как же?

   - Их и без меня вылечат. А мне еще лошадок моих искать надо.

   - Твоих?

   - Ну, не моих, конечно, просто...знакомых моих лошадок. Знаешь, у меня лошадка была любимая, Формула, и у нее как раз жеребеночек родился, Фрегат. И папа мне говорил, что вот я вырасту, Фрегатик вырастит, и буду я на Федьке скакать...

   - На Федьке? - не поняла я.

   - Ну, он же Фрегат - значит, получается Федька, - пожала плечами Варя. Что ж непонятного.

   - Да? Ну и какого он цвета, твой Федька?

   - Гнедой. Как мама.

   Да уж, объяснила. Ох уж эти малолетние лошадницы...

   - Варя, а гнедой - это какой? Белый с розовой гривой? - я ткнула в один ее рисунок. - Или голубой с зеленой? - я показала на другой.